Продолжение доклада «Стяжание духовной свободы во Христе в условиях гонений на Русскую Церковь на примере жизни священнослужителей и монашествующих Рязанского Явленского Казанского женского монастыря».
Как же переживали времена гонений сестры обители?
Тяжело больная 84-летняя игумения Евпраксия подала прошение и была уволена на покой. Управление делами монастыря священноначалие возложило на Монастырский Совет под председательством Казначеи. Это решение было принято (17) 30 января 1919 года.
Предполагалось, что Монастырский Совет будет управлять делами до избрания настоятельницы. Но этого избрания так и не произошло. Что послужило тому причиной, доподлинно неизвестно.
Уже в августе 1919 года на имя правящего Архиерея поступило тревожное заявление от сестер Казанской обители. «Совет Рязанского Казанского женского монастыря с великой скорбью доносят Вашему Высокопреосвященству, что по распоряжению Губернской Чрезвычайной Комиссии наш монастырь закрывается и богослужение в церкви запрещается и нам невыносимо тяжело оставлять монастырь и выселяться в мир. Усердно просим Ваше Высокопреосвященство походатайствовать и защитить нас скорбных и беззащитных сестер».
Епархиальное начальство в лице епископа Митрофана предприняло усилия отстоять монастырь, но они оказались безрезультатными. В стенах древней обители все же был открыт концентрационный лагерь принудительных работ для «нетрудового элемента» — дворян, офицеров, духовенства. Он стал одним из первых в стране при новой советской власти.
С.Д. Яхонтов, известный историк, архивист и краевед, в своих дневниках выражал удивление «удивительной привязанностью к своему месту» монахинь Казанского монастыря. После того, как монастырь был фактически упразднен и занят концлагерем, некоторые из монахинь продолжали жить в деревянных домиках на территории обители. «Группа монашек во главе с казначеей не однажды приходила ко мне на квартиру и выведывала, когда же все это кончится?
Неужели не воротят им монастырь?» — пишет Яхонтов о событиях 1920 года, когда он состоял главным уполномоченным по рязанской губернии по устройству архивного дела и работал на территории «бывшего Казанского монастыря».
Он вспоминает, что ему трудно было разрушать надежды монахинь, они «были как младенцы», которым «все чудилась возможность опять жить в монастыре», «удивительно наивно рассуждая» о переменах в их жизни.
Степан Дмитриевич, чтобы спасти хоть часть разграбляемых новыми властями церковных ценностей, вошел в 20-х годах в комиссию по их изъятию. В своем дневнике он описывает, как происходила ликвидация церковного имущества в Казанском монастыре, в которой он принимал участие.
Он пишет, что он в составе комиссии отправился в ризницу. Там были две монахини, одна их них – казначея. Она, понимая, что все, что будет отобрано С.Д. Яхонтовым для музея, будет спасено, а все, что останется – будет расхищено, «умоляюще смотрела» на него, когда нужно было спасти какую-либо особо ценную вещь. Казначея, в то время это послушание исполняла монахиня Дорофея, то и дело «усиленно навязывала» Яхонтову такие вещи, которые были дороги, ценны, красивы, но для музея не годились из-за их новизны. Он был в очень затруднительном положении, т.к. вынужден был действовать осторожно, чтобы не вызвать подозрений членов комиссии в содействии «церковникам».
Благодаря самоотверженности монахинь немало святынь было спасено. Сестры в самом начале разорения монастыря разобрали иконы и реликвии на личное хранение, рискуя при этом свободой и даже жизнью. Ведь в советское время хранение предметов «религиозного культа» было запрещено. Некоторые иконы и святыни были возвращены в Казанский монастырь уже в наше время родственниками бывших насельниц или их духовными чадами. Так, например, рясофорная послушница Казанского монастыря Наталья Авраамовна Жукова (в схиме Неонила), 1898г. рождения, в монастырь пришла еще девочкой 6-7 лет. Прошла обучение в монастырской школе, позже приняла постриг . Когда закрыли монастырь, ей было всего 19 лет. Несмотря на свой юный возраст, монахиня проявила мужество и глубокую веру, предприняв попытку спасти церковные иконы. Уезжая из разоренной обители в родную деревню Реткино, она взяла с собой немало икон и частиц мощей из разграбленного Казанского собора. Когда она однажды приехала по делам в Рязань, то встретила двух казанских монахинь, Евдокию и Иларию. Они еще жили на территории монастыря и предложили жить вместе с ними. Наталья согласилась и привезла в маленький деревянный домик из деревни спасенные из собора святыни, пополнив иконостас матушек – хозяек.
Долгое время сестры жили на территории уже закрытой обители, радуясь такой возможности. Пришло время и, похоронив сестер одну за другой, монахиня Надежда (её имя в мантийном постриге) осталась одна. Когда матушка почувствовала приближение кончины, она стала раздавать иконы на хранение своим духовным чадам. Некоторые из них получил в подарок Семенов Владимир Андриянович. По просьбе матушки он отвез несколько икон своему духовному отцу, архимандриту Иоанну Крестьянкину в Псково-Печорский монастырь. В 2008г. бережно хранимые святыни Владимир Андриянович передал в возрожденный Казанский монастырь.
Судьба сестер разоренной Казанской обители складывалась по-разному. Одни из них были вынуждены вернуться домой, другие пытались проводить монастырскую жизнь на приходах Рязани и ее окрестностях.
Есть сведения, что некоторые из казанских сестер подвизались во Входоиерусалимском, Скорбященском, Борисоглебском храмах и перенесли туда сохраненные ими иконы Казанского монастыря.
Не всем насельницам суждено было мирно доживать свои дни, неся монашеский подвиг в миру. Немало сестер обители попали под репрессии советского периода, отбывали ссылки. В настоящее время нам известны имена восьми сестер, арестованных в 1931 г.и отбывавших ссылку в Казахстане.
Климанова Матрена Григорьевна, 1874 г.р., место рождения Рязанский район, дер. Чичкино. За свою жизнь была трижды арестована. Сначала попала в Рязанский концлагерь как заложница, затем еще дважды (в 1931 и 1939гг.) арестовывалась по ст. 58.10, 58.11 УК РСФСР, получала по 5 лет высылки в Казахстан. Дальнейшая ее судьба неизвестна. Реабилитирована в 1989г.
Ежова Татьяна Никитична, 1878 г.р. место рождения: Рязанская область, Спасский район, с. Ижевское. Россиянка, мещанского сословия. В монастырь поступила в 1897г. в 1904г. облечена в рясофор, исполняла чтение псалтири. После закрытия монастыря работала уборщицей в Вознесенской церкви в Спасском районе. Арестована в мае 1931г., приговорена к 5 годам высылки. Реабилитирована в 1989г.
Евгения Никитична Потемкина — Мишина, 1876 г.р. Место рождения: Рязанская область, Спасский район, с. Троица. Россиянка, крестьянского сословия, в монастырь поступила в 1896г., в 1906г. облечена в рясофор. Состояла в должности церковницы. После закрытия монастыря вернулась на родину. Арестована в 1931г. по ст. 58, п.10. Приговорена к 5г. высылки в Казахстан. Реабилитирована в 1989г. Отбывала срок в г. Семипалатинске, после освобождения вернулась в с. Троица, пела на клиросе в храме собора.
Есть среди подвижниц Казанского монастыря и мученицы за Христа, прославленные Русской Православной Церковью и причисленные к лику святых. Это – преподобномученицы Евдокия (Архипова) и Ольга (Жильцова). Из монастырской ведомости за 1915г. следует, что Евдокия (Архипова) была уже в рясофорном постриге, а Ольга (Жильцова) пребывала «белицей», живущей в монастыре с законным видом».
В 1919 году, после закрытия Казанского монастыря, Евдокия и Ольга вернулись на родину в село Горетово. Обе они продолжали жить по-монашески будучи в миру, были активными прихожанками храма во имя святых Захарии и Елисаветы. В 1935 году инокиня Евдокия была избрана старостой храма, а послушница Ольга продолжала исполнять послушание на клиросе.
Вскоре по доносу односельчанина Евдокия была арестована. Это случилось 15 февраля 1938 года, а 26 февраля арестовали и Ольгу Жильцову.Они были заключены в Коломенскую тюрьму.
Нашелся лжесвидетель в лице секретаря районного комитета комсомола, который дал показания о том, что «22 ноября на квартире монашки Архиповой происходило нелегальное собрание попов и монашек села Горетово…Вся эта поповская свора среди колхозников села Горетова ведет антисоветскую агитацию…»
В тот же день, 26 февраля 1938г. следствие было окончено, и 8 марта тройка НКВД приговорила Евдокию (Архипову) и Ольгу (Жильцову) к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 14 марта 1938 года на Бутовском полигоне под Москвой. В этот день было расстреляно 354 человека невинно осужденных, все они погребены в общей безвестной могиле.
Преподобномученицы Евдокия и Ольга были причислены к лику святых определением Священного Синода в 2003г.
Вспоминая о подвиге жизни наших священнослужителей и сестер ,приходят на ум слова апостола «где дух Господень,там свобода».Их глубокая вера и любовь ко Христу позволили в условиях тоталитарного режима жить и поступать по совести, остаться верными и не уклониться от спасительного пути. И этот опыт бесценен.
Игумения Анна