Предлагаем вашему вниманию статью Елены Мельник из архива монастырского сайта, дополненную новыми фотографиями.
СТРЕМЛЕНЬЕ К НЕБЕСАМ
Всю свою сознательную жизнь Владимир Сычугов связан с небом. Хотя правильнее было бы сказать, что в его жизни всегда было два неба. Первое вошло в судьбу вместе с профессией военного летчика, второе привело на стезю монастырского трудника.
Самые первые детские воспоминания тоже связаны с небом – военным, плюющимся бомбами. Родители, оба кассиры ГОССТРАХа, совсем недавно переехали в станицу Крымскую, где и застала их война. Отец ушел на фронт, оставив на руках у жены двух малолетних сыновей. Когда Крымск стали бомбить, мама укрывалась с ними в окопчике, который был вырыт прямо на веранде. Там же прятались от облав оккупантов-румын, которых боялись больше, чем немцев.
Спас их дедушка. Он забрал дочь с внуками из Крымска в Краснодар, в свою 18-метровую комнату, в которой кроме него обитало еще три человека. Чтобы выжить и прокормить детей, маме пришлось сменить множество работ. Она была прачкой, продавщицей, поваром, уборщицей…
В 44-м году пришло сообщение об отце как о без вести пропавшем. Мама продолжала надеяться и ждать его, но чуда не произошло.
Кто знает, какими бы выросли мальчишки, если бы не дед. Очень строгий, но справедливый, мог и наказать, но всегда по делу, и – трудолюбивый. Их дом стоял на пересечении четырех улиц, у самого дома был маленький участок земли, который дед любовно обихаживал, и приучал к этому внуков. Почва всегда была рыхлой, мягкой, ни камушка, кроме зелени росли на участке яблоньки, которые летом давали обильный урожай маленьких янтарных плодов, в народе называемых «райскими».
В прошлом дед был кадровым офицером, выпускником Виленского юнкерского училища, в котором к тому же долгое время служил после его окончания. Его родители владели имением в Витебской губернии. После революции в эмиграцию не поехал, старался освоиться с новым порядком. Но «белогвардейское» прошлое оказалось непреодолимым барьером для любого карьерного и профессионального роста. Поэтому, когда младший внук сообщил о том, что хочет стать военным летчиком, дедушка был категорически против. Однако от судьбы, как известно, не уйдешь.
ПЕРВЫЙ ПРЫЖОК
В городе был аэроклуб, а пилотажная зона проходила прямо над домом. Друг Женька, который был года на два постарше, уже летал! Когда Владимир заканчивал 9-й класс, к ним в школу пришли агитаторы из аэроклуба. Одним из условий учебы в нем было дальнейшее поступление в училище – летное, для освоения профессии летчика-истребителя, или техническое – там обучали на летных механиков, радистов и других специалистов летной обслуги. Ответ на вопрос «что будешь делать?» был готов уже давно: конечно, летать!
Первый полет Владимиру не запомнился ничем примечательным. Страха высоты у него не было никогда. Да и изучить «Як-18» за время обучения они успели вдоль и поперек. Занимались ведь каждый день, и ни у кого даже в мыслях не было пропустить занятия.
А вот первый прыжок с парашютом запомнился на всю жизнь. Пришелся он как раз на день его 18-летия. О таком подарке можно было только мечтать!
По инструкции прыгнуть ему полагалось с высоты 600 м. На приборе самолета высветилась нужная цифра. Владимир стал вылезать из кабины. Но оказалось, что ветер в этот день был сильнее обычного и инструктор получил указание сбросить курсанта на 800-х метрах. Уже выйдя на плоскость, Володя почувствовал, что его крепко схватили за шиворот. Развернулся как смог и увидел, что инструктор показывает «восемь». Пришлось снова забираться в кабину. Приземление тоже оказалось памятным – во-первых, потянул не за тот трос и вместо того, чтобы загасить парашют, стал еще больше его раскрывать, увеличивая скорость «прогона» по земле. Во-вторых, поле приземления оказалось пастбищем, то есть было сплошь покрыто ямками от коровьих копыт, сколько ямок – столько и бугорков, твердых, как булыжники. Вот по этим бугоркам его и протащило добрую сотню метров, да еще чуть не занесло на ограду инструкторских огородов. В общем, в качестве подарка к совершеннолетию у него были синяки и смех одногруппников. Но все это было сущей ерундой. После прыжка он и все его товарищи, по-разному проштрафившиеся, ощущали необыкновенный душевный подъем. Гавным разочарованием этого знаменательного во всех отношениях дня стало то, что на них, героев, гордо вышагивающих по улице, встречные девчонки смотрели без какого-либо восхищения, абсолютно равнодушно. Вот это было по-настоящему обидно.
В ПОЛЕТЕ С МОЛИТВОЙ
После окончания Армавирского летного училища Владимира Сычугова, как показавшего отличные результаты, оставили инструктором. Обучая курсантов летному делу, он прошел путь от командира звена до помощника старшего штурмана училища. Уметь пользоваться приборами и не растеряться в нештатных ситуациях, посадить самолет по приборам в условиях ограниченной видимости и выполнять фигуры сложного пилотажа, – но научить нужно было не только этому.
«Садясь в кабину, пилот должен быть уверен, что нормально приземлится», — главная заповедь летчика, говорит Владимир Семенович. Эту уверенность дают хорошие знания, профессиональный опыт и – вера.
Владимир рос, формировался профессионально в атеистическое время. Удостоверение летчика получил вместе с билетом члена КПСС: разве могли доверить охрану воздушного пространства СССР беспартийному? Но вера в Бога сопровождала его всю жизнь. Мама, укладывая детей спать, обязательно крестила их и читала Трисвятое. Позже он узнал, что в семье по линии матери был священник. Когда пришло время, женился на девушке, которая тоже оказалась верующей. А после того как на плечи легла ответственность за чужие жизни, впервые сам осознал необходимость Божьей помощи.
Ситуаций, когда надеяться можно только на Провидение, в жизни летчика достаточно. Например, однажды по учебному заданию перегоняли самолеты группой, курсантов вели парами, обучение шло в сложных погодных условиях, на снижении нужно было пробить несколько слоев облаков. Вестибулярный аппарат с трудом справлялся. Видимость – ограниченная. Снижаться и сажать самолеты пришлось исключительно по приборам. Подобные ситуации не были редкостью. В такие моменты сами собой приходили на ум слова молитвы: «Святый Боже, Святый Крепкий…».
Бог миловал. 3,5 тысячи часов провел Владимир Семенович в небе, и обучая курсантов, и выполняя задания, освоил 3 модели дозвуковых и 3 – сверхзвуковых истребителей. За все 34 года службы на «больничном» сам он был всего один раз – из-за сильнейшей простуды. Абсолютно все курсанты Владимира Семеновича успешно закончили училище, аварийных ситуаций не было ни у кого.
ПОКРОВИТЕЛЬСТВО «КАЗАНСКОЙ»
Казанская икона Божией Матери играет в жизни Владимира Семеновича особую роль. С супругой Валентиной они встретились в санатории в Геленджике. Девушка оказалась родом из Казани. Скромная и симпатичная она приглянулась ему сразу. Через пару недель после знакомства он пригласил ее к себе, чтобы познакомить с мамой, которая жила по-прежнему в Краснодаре. Маме девушка тоже понравилась. После того как отпуск закончился, несколько месяцев они переписывались, а потом Владимир с братом поехали в Казань, сватать невесту. Бракосочетание состоялось 4 ноября – в день празднования Казанской иконе Божией Матери. Венчались они уже позже.
О своем выборе Владимир Семенович ни разу не пожалел. Вместе с супругой они переживали все трудности военной службы, вырастили двух дочерей. В 1996 году его Валентины не стало, но он верен ей до сих пор. Сейчас, оставив мирскую жизнь, Владимир Семенович живет и трудится при Казанском женском монастыре в городе Рязани.
ГЛАВНОЕ ПОСЛУШАНИЕ
Если бы 20 лет назад кто-то сказал ему, что он, летчик-истребитель, станет монастырским трудником, поменяв не только образ жизни, привычки, но и образ мыслей! – он бы, мягко говоря, не поверил. Когда младшая дочь сообщила ему, что собирается уйти в монастырь, он даже растерялся. Ведь оставался совсем один. Супруга отошла в мир иной, старшая дочь уехала за границу. А как же он?! Уверенные слова дочери: «Господь все управит» показались даже обидными. Они тогда жили в Киеве, а местом «приписки» дочери был назначен Солотчинский монастырь, расположенный где-то под Рязанью. Как отпустить ее одну, да еще зимой? Решил, по крайней мере, поехать проводить.
Солотча встретила их сказочной красотой ясного голубого неба, многолетних елей, покрытых искрящимся снегом, и монументальной красотой белостенного монастыря. Дочь решила остаться здесь, а он захотел быть рядом, сколько сможет. Трудниками людей, живущих при монастырях, называют не просто так. В монастыре пришлось освоить множество профессий: кочегара, плотника, садовника, строителя, пастуха. За 15 лет монастырской жизни он и звонарем побывал, и на коровнике потрудился и в ремонтно-восстановительных работах поучаствовал…
«Дочка, будь послушной», — напутствовал он дочь, когда та, уходя из мира, попросила отцовского благословения. Смысл собственного пожелания открылся ему только в монастырской жизни. Ведь любое порученное дело в монастыре называется послушанием.
… он уверен, что если бы не стал летчиком, непременно стал бы монахом. Как и в детстве, душа его по-прежнему стремится к небу. Только теперь это совсем другие Небеса.
Елена Мельник
7 июля 2013 год
