Спешим сообщить нашим уважаемым читателям, почитающим старца Серафима (Блохина), о том, что на днях нам удалось найти информацию о его духовном наставнике — выдающемся духовнике Тамбовской земли, мученичеством за Христа запечатлевшем свою веру и преданность Церкви. Предлагаем вашему вниманию жизнеописание этого удивительного человека, сыгравшем огромную роль в становлении о.Серафима как ревностного священнослужителя и опытного монаха.
О жизненном подвиге священника Николая Петровича Никифорова (1880-1937)
Николай Петрович Никифоров родился в 1880 году в Моршанске в семье купца. По всей видимости, был единственным сыном. Купцы Никифоровы были известны в Моршанске еще в XIX веке как мукомолы: им принадлежали ветряные мельницы на Куликовском бугре. Все большое семейство Никифоровых было старообрядческим. Семья была богатой и имела в моршанской раскольничьей общине огромный вес и влияние.
Знаменитая Мария Ивановна Смесова, в девичестве Никифорова, построившая в 1913 году на Софийке старообрядческую церковь Успения Божией Матери, из их рода. Богатые купцы Фомины были их родственниками. Жили старообрядцы замкнуто, и большинство браков совершалось внутри этих семей.
По кончине их хоронили на старообрядческом кладбище в Заречной слободе. И ныне на оскверненном и практически уничтоженном кладбище в Кочетовском бору среди разрытых склепов можно найти несколько надгробий с фамилией Никифоровы.
На одном из надгробий из серого гранита написано, что здесь покоится «Екатерина Петровна Никифорова, супруга моршанского купца П.Т. Никифорова. Скончалась 30 июля 1882 года 33 лет 8 месяцев». По-видимому, это мать отца Николая. Надгробие отца, также по- хороненного здесь, обнаружить не удалось.
Купец Петр Никифоров владел большим двухэтажным домом со складами на Торговой площади (ныне Октябрьская площадь, д. 6, здание горторга), был богат, имел солидную торговлю. Строго соблюдал старообрядческие традиции. Сын рос в атмосфере набожности. Одаренный от Господа живым и пытливым умом, Николай интересовался всем: музыкой, литературой, церковной историей, богословием, много читал. Был всесторонне развит и обладал обширными знаниями. По мере самообразования и самосовершенствования, наблюдая жизнь православных семей города, Николай решил перейти в лоно Русской Православной Церкви. Узнав об этом, отец так и не смог его простить, лишил права на наследство и порвал до самой своей смерти всякое общение с ним. Не мысля себя без Церкви, Николай поступил обучаться в Московскую духовную семинарию, которую успешно окончил. Имея твердую, непоколебимую веру в Господа, Николай хотел посвятить себя служению Богу, но сомневался, найдет ли силы для столь высокого подвига, и с принятием сана не торопился. Женат он также не был.
Со своими душевными терзаниями он не раз посещал прозорливого отца Николая из села Стяжки Нижнеломовского уезда Пензенской губернии. Праведная жизнь благочестивого старца привлекла Николая, он духовно сблизился с ним и с радостью сделался его духовным чадом, следуя мудрым советам подвижника. Однажды в раздумьях о выборе жизненного пути Николай поехал в Сергиев Посад, в Лавру, на праздник преподобного Сергия… Видит Николай сон. Подходит к нему сам игумен земли Русской Сергий Радонежский и говорит: «Приходи рано утром с монахами к моим мощам. Когда отойдет братский молебен и все будут прикладываться к мощам, стой возле моей раки и смотри. Последней подойдет девушка — это твоя невеста». И сказал, как она будет одета. Все случилось именно так, как было предсказано в вещем сне. Девушка паломницей прибыла в Лавру поклониться мощам великого чудотворца. Николай и Татиана познакомились и сразу заметили общность характеров и взглядов.
Родилась Татиана 12 января 1886 года в селе Поим Пензенской губернии в боголюбивой семье Ку́тлинских. По преданию, родоначальником семьи был обрусевший, воспринявший православие поляк. Поим, стоящий на пересечении дорог, был в торговом отношении удобен: держа путь по тракту, окрестная мордва поила здесь лошадей. Отец Татьяны, Николай Ку́тлинский, был купцом, занимался аптечным делом, кроме того, содержал в Чембаре (ныне город Пензенской области) магазин, торговавший самым разнообразным товаром — от скобяного до ювелирного. В Чембаре же у него на двоих с братом имелся большой двухэтажный дом. Между родственниками Ку́тлинскими были самые теплые и дружеские отношения. Несмотря на купеческое звание, Ку́тлинские жили просто, сохраняя глубокую веру. Кроме Татианы, у четы Ку́тлинских было еще три дочери: Антонина, Мария и Павлина, а также сын Владимир. Татиана была самой старшей. Выучилась швейному делу и брала от людей заказы на пошив одежды.
Наверное, Николаю сразу бросилась в глаза сила веры и строгое воспитание девушки — черты, необходимые жене русского пастыря, и он решил сделать ей предложение. Подвизался тогда в Лавре некий прозорливый старец. Когда они шли от мощей преподобного к литургии, тот встретился им и сказал: «Николай, поезжай со своей Татианой к своему отцу духовному Николаю, как он скажет, так вы и сделайте. А после приедете сюда. У ворот буду я». И назвал день, когда это случится.
Молодые люди поняли, что все уже предначертано свыше, и решили пожениться. Тем не менее они, воспитанные в традициях святой Руси, встали перед своеобразной дилеммой: как быть? Родительского благословения на брак не было, а без него никак нельзя.
Татиана вернулась в Поим. Николай приехал туда с другом свататься. Встретил их отец девушки. Отбросив стеснительность, Николай ему рассказал о своем намерении. Тот велел позвать дочь и благословил молодых. На следующий день в Стяжках духовный отец жениха — протоиерей Николай — благословил их, повенчал и велел ехать в Сергиев Посад, так как там их ждет старец.
Исполнилось предречение лаврского подвижника. Очень дивились его провидению молодые. Рассуждения старца были примерно таковы: «Счастливых семей и без вас, Татиана и Николай, немало. Волей Господней определен вам совсем иной путь…». Он постриг их в монашество, велев хранить его в тайне и служить всем людям примером добродетели. Насколько известно, Николай в постриге остался со своим именем, а Татиану нарекли Таисией. Прозорливый старец считал их готовыми нести по жизни сей многотрудный подвиг. И не ошибся.
Николай отныне должен был и сам доносить людям слово Господне с амвона храма. Некоторое время до посвящения в сан Николай Петрович был псаломщиком в селе Поим, затем, будучи рукоположенным во иерея, служил в соборе города Самарканда, потом вновь в Поиме — на родине матушки, далее в приходе села Бондари, на Тамбовщине. В родной Моршанск приехал, вероятно, в 1931 году.
Когда грянул 1917 год, отец матушки, купец Ку́тлинский, добровольно сдал во властные органы ключи от своих магазинов и, боясь преследования, выехал в Среднюю Азию, где вскоре умер. Вместе с ним уехали дочери и сын. В то время отец Николай еще служил в Самарканде, и наделенный художественным даром брат матушки Татианы Владимир участвовал в росписи Самаркандского собора.
Будучи с мая 1932 года настоятелем маленькой деревянной церкви в Базеве во имя Николая Чудотворца, его небесного покровителя, протоиерей Николай Никифоров быстро завоевал любовь и искреннее уважение верующих неподдельной верой в Господа, особой искренностью служения, святостью жизни, бескорыстностью и бессребреничеством. Даже самые рьяные недоброжелатели не могли в его характере найти отрицательные черты. Пастырь был очень открытым и сердечным человеком.
Поначалу Никифоровы жили на квартире, а затем купили у городского вала в Соловьевке (ул. Рабочая, д. 7) маленький, чуть ли не самый неказистый на улице, низкий бревенчатый домик на два окошка, более похожий на лесную монашескую келью. Жили очень скромно и в чистоте, как брат с сестрой. Всего и ценного-то у них было, что иконы да книги духовные. Здесь же на стене висел портрет матери пастыря.
Когда отец Николай и Татиана поселились на квартире в Моршанске, сюда же вскоре приехала и сестра матушки Антонина с мужем Харлампием Димитриевичем Суриным и двумя детьми. Брат Татианы Владимир, оставшийся в три года без матери, был намного моложе сестры, жил у Никифоровых и был им как сын. Племянники же матушки, носящие редкие имена из святцев — Наркисс (родился в 1921 году в Самарканде, но крестить его отвозили в Поим) и Галик (1923 года рождения), прислуживали в церкви у батюшки. Семья Суриных, помыкавшись по квартирам, поселились неподалеку от них на Красноармейской улице. Владимир вскоре уехал учиться художественному ремеслу в Москву.
Несмотря на разрыв с родственниками-старообрядцами, отец Николай почитал их могилы, посещая кладбище в Кочетовском бору. Когда батюшку посадили, не оставляла оскверненного некрополя матушка Татиана со своей родней; время от времени она замечала, как пропадают с разрытых склепов памятники с их фамилией — мрамор открыто воровали.
Духовное богатство и молитвенная благодать переполняла стены никифоровского домика, делая обстановку в нем легкой и радостной, лучше, чем в самом роскошном дворце. Когда еще не было гонений на Церковь, отец Николай с матушкой Татианой временами пешком совершали паломничества к святыням и в монастыри…
Обычно распорядок дня Никифоровых был таков: после вечерней службы отец Николай приходил домой и пил чай, а затем, вычитав вечернее правило, ложился спать. Вставал примерно в три часа ночи, читал утреннее правило до литургии и шел в церковь. Матушка, напротив, до трех часов ночи шила и рукодельничала, в чем была признанная мастерица, а потом ложилась отдохнуть и, встав, также шла к Литургии. Церковь посещала почти каждый день. Успевала еще и ухаживать за огородом при доме. После литургии пили чай из самовара, а затем готовили обед. Обычно он состоял из отварной в мундире и обжаренной в русской печи картошки. Если трапезу с ним разделял кто-то еще, то батюшка выбирал для себя самые мелкие клубни, а хлеб брал черствый и сухой. Пост у Никифоровых был постоянно.
Являясь благочинным тихоновских (то есть оставшихся верными Патриаршей Церкви. — Ред.) городских приходов Моршанского округа, протоиерей Николай Никифоров огромное внимание в это время церковных брожений уделял подбору и наставлению священства в подведомственных храмах. За организаторские способности протоиерея Николая весьма почитали и моршанские архиереи. Он дружил с моршанскими епископами — заштатным Иоанном (Георгиевским) и викарным епископом Павлом (Введенским).
Отец Николай уделял много времени работе над проповедями: всегда аккуратно излагал основное на бумаге, а впоследствии переплел все это в рукописный сборник.
С амвона доносил до слушателей не только святоотеческие писания, по много говорил и о росте неверия на русской земле, обличал обновленчество как антицерковное течение, ересь. Отец Николай призывал людей свято блюсти православную веру, не бояться богоборцев и смело противостоять их гонениям. На примере житий святых показывал, как боролись и побеждали христиане в древности… В Никольской церкви на службах было очень многолюдно. Верующие, зная мудрость батюшки, подходили к нему с вопросами в храме и приходили домой. Несмотря на усталость, он всем уделял время для беседы, поддерживал добрым словом, утешал и ободрял, мог помочь советом. Его благословением дорожили.
Очень уважали отца Николая крестьяне окрестных сел, так как проповеди он говорил словом удобопонятным даже для малограмотных. Да и ходил пастырь, как и они, в самых обычных лапотках. Люди почитали его подвижником и были убеждены (говорят — не без оснований) в прозорливости батюшки, в том, что многое ему открыто свыше.
Когда в городе появился священник-тихоновец Александр Андреевич Виноградов, то их семьи сошлись как родные: оба батюшки были из духовных чад отца Николая Стяжкинского. Виноградовы всегда останавливались в тесном домике Никифоровых. В 1936 году епископ Павел, отец Николай и другие священники купили отцу Александру дом на улице Ленина у городского вала.
На фотографии — священник Николай Петрович Никифоров, 1935г.
Протоиерея Никифорова часто называли «старец Николай». Духовному облику этого священника как нельзя лучше соответствовали слова на позолоченном наперсном четырехконечном кресте, коим он был награжден: «Пресвитеру, дающему образ верным словом и житием». Благословленный на старчество отцом Николаем Стяжкинским, протоиерей Николай Никифоров духовно окормлял осиротевших многочисленных его чад. Постоянно у них в келейке кто-то жил, кто-то к ним приезжал. Батюшка вел обширную переписку: весточки поступали к нему и из таких дальних городов, как Самарканд и Ташкент.
В городе одной из опекаемых им была общинка поселившихся в Моршанске прозорливой матушки Серафимы (в схиме Херувима), Марии Леонтьевны Евсютиной (1897-1975), Любови Комаровой (в монашестве Фаина, в схиме Людмила, скончалась в 1952 году) и сестер Марии и Евдокии Верещагиных (в схиме Дорофея и Маргарита).
Имелись у отца Николая и собственные духовные чада. Таким являлся уроженец села Большое Пичаево Василий Иоаннович Блохин, в постриге Серафим. Вначале он был в Базевском храме иеродиаконом, а потом, будучи рукоположенным во иеромонаха, сослужил батюшке. Ему также пришлось пройти через застенки за имя Господне…
Храмов в Моршанском благочинии становилось все меньше, и поэтому росло и так большое число прихожан в храме, где служил отец Николай. Порой пастырь так уставал, что едва доходил до дома. Как и предвидел когда-то лаврский старец, стал отец Николай для людей образцом самоотверженного служения Богу, веры, доброты и нестяжательства.
Пастырь-подвижник раздражал местные власти своей праведной жизнью. В 1937 году летней ночью под Успение отца Николая арестовали. Чекистов поразила скромность обстановки в доме батюшки, так отличавшаяся от их представлений о богатствах «церковников». Вероятно, поэтому чекисты позволили священнику помыться, поесть, собрать вещи и попрощаться с матушкой. Выходя из дома, отец Николай оборотился к образу Спасителя, перекрестился и сказал: «Господи, иду по Твоим стопам…».
Постановлением заседания «тройки» УНКВД по Воронежской области от 14 сентября 1937 года отец Николай был осужден по ст. 58 п. 10 и приговорен к высшей мере наказания — расстрелу. 21 сентября приговор был приведен в исполнение.
После его ареста матушку, в отличие от многих жен священников, не выселили из дома. Не нашлось людей, претендовавших на их избушку. Долгие годы она верила, что отец Николай жив, поминала его о здравии. Матушке не сообщили, что ее мужа расстреляли. В народе же шел слух, что он в ссылке в Сибири… Даже в ответе на запрос, который матушка направляла с племянником Наркиссом, ее уведомили, что Николая Никифорова отправили на Соловки, а о дальнейшей судьбе ничего не известно.
И только через много лет, когда стали доступны архивные материалы, стало известно о его судьбе. Отпевание и чин предания земле совершили лишь через двадцать лет после кончины отца Николая…
По возобновлении богослужений в Никольском храме в Базеве в 1944 году Татиана Николаевна сразу стала его постоянной прихожанкой. В нужде, трудах и молитве шла жизнь матушки. Она все принимала смиренно, никогда не роптала. Советские праздники и обычаи никак не чтила, но свято относилась ко всем церковным. 20 февраля каждого года заказывала в храме панихиду по приснопамятному старцу Николаю Стяжкинскому. Пока матушка была в силах, пропитание себе добывала портняжным делом. Много шила и для церкви: облачения, ризы, воздухи, епитрахили, покрывала и многое другое. С любовью выполненные и украшенные вышивкой вещи выглядели очень красиво, некоторые и сейчас находятся в храме… Была она очень добрым, бескорыстным человеком, усердной молитвенницей.
Несколько лет до своей кончины в 50-x годах с ней жила ее тетя Наталья — сестра отца. Часто посещал ее племянник Наркисс Харалампиевич, работавший директором школы в селе Крюкове. У нее в келейке тайно крестили его детей, так как он, хоть и был верующим, вынужденно, по должности, состоял в партии. А другой племянник матушки Галик (по паспорту Роберт) Харалампиевич, мечтавший стать пастырем, погиб 12 мая 1942 года в звании младшего сержанта в бою у села Писаревка Харьковской области.
Брат матушки Владимир стал профессиональным художником. После открытия он расписал вновь Базевскую церковь, потом участвовал в реставрации Троице-Сергиевой Лавры. Владимир написал портрет отца Николая, который сохранился до наших дней. Бывал у матушки Татианы во время приездов в город и духовный сын ее мужа — отец Серафим Блохин. Изредка навещали ее и последние моршанские старообрядцы, чтившие матушку за праведность жизни. Добрые верующие люди приносили ей еду.
Неожиданно пришло известие о том, что отец Николай расстрелян. Была указана дата — 11 мая, не совпадающая с той, что стала известна позже.
В 1962 году благочинный Моршанского округа протоиерей Павел Иаковлевич Гулынин написал прошение архиепископу Тамбовскому и Мичуринскому Михаилу (Чубу), в котором хлопотал «о предоставлении пенсии матушке — вдове отца Николая». Отец Павел приложил к документу послужной список пастыря.
Лет за пять до кончины матушка практически ослепла и стала терять слух. С этого времени слепая, худенькая, согбенная старица, сидя с четками в руках, непрерывно творила Иисусову молитву. Как сама говорила, только Господь и поддерживает в ней жизнь, не давая впасть в отчаяние. Храм более не могла посещать, и батюшки (обычно протоиерей Павел Торопцев или протоиерей Павел Гулынин) исповедовали и причащали ее дома. Ухаживали за старицей жившие неподалеку родные сестры-монахини из села Богоявленска Любовь (в миру Иулиания) и Серафима (в миру Феодосия).
Перед самой смертью прозорливый старец отец Николай Стяжкинский благословил Феодосию стать духовным чадом протоиерея Николая Никифорова, сказав ему: «Вот вам дочь духовная, будет вместо дочки, она вас и похоронит». Феодосия жила при храме батюшки еще в Поиме и пекла там просфоры. Когда Никифоровы переехали в Моршанск, то навещала их, а потом матушку, а вскоре и вовсе переселилась туда. Иулиания была когда-то регентом в Поиме, играла на фисгармонии. Когда умерла мать, также переселилась в Моршанск. Обладая сопрано, в послевоенное время пела в церковном хоре в Базевской церкви.
Сестры, сменяя друг друга, читали Псалтирь по усопшим, но матушку одну не оставляли. Тогда же матушка открыла им тайну своего пострига, попросив по кончине поминать ее как монахиню Таисию. Отошла ко Господу праведная матушка Таисия 31 августа 1971 года в своем домике по улице Рабочей, 7 в возрасте 85 лет. Отпевал ее в Базевском храме протоиерей Павел Гулынин, а гроб несли монашествующие. Похоронили матушку Таисию на старом городском кладбище в одной могиле с тетей Натальей. Рядом же нашли свой покой ее сестра с мужем и детьми. Неподалеку впоследствии погребли и инокинь Серафиму и Любовь.
…Подшивку проповедей батюшки, которую при его аресте почему- то не изъяли и не приобщили к делу в качестве вещественного доказательства, Феодосия отдала готовящемуся к принятию сана священника Владимиру Захаровичу Зудову (ныне заштатный схиигумен Иоанн), и они еще долго помогали нести людям слово Божие в храме, где когда-то настоятельствовал их составитель.
Реабилитирован Николай Петрович Никифоров постановлением Президиума Тамбовского областного суда от 14 мая 1960 года.
